Он рос в интеллигентной купеческой семье: отец, Иван Мамонтов, любил читать, знал классику, разбирался в искусстве, притягивал к себе творческую интеллигенцию. Маленький Савва видел этих живых легенд, о которых тогда говорили полушепотом и впитывал этот дух. Он восхищался их образованностью.

Любимыми его развлечениями в детстве были альбомы: с видами Италии, древнегреческих и древнеримских памятников. Маленький Мамонтов листал их с упоением и знал наизусть каждое античное строение. Ходил с родителями в театры и писал в дневниках, как выглядели декорации, как играли актеры, пытался давать свои критические комментарии.

Отец надеялся, что это пристрастие сына пройдет и думал, что Савва будет продолжать семейное дело: заниматься винным откупом (платить налог за продажу алкоголя) и железными дорогами. Заниматься этим Савва стал — но искусство в его жизни все равно осталось на первом месте.

Поступив на юрфак Петербургского университета, Савва столько интересовался учебой, сколько стал завсегдатаем театральной студии и политических кружков. Тогда Островский утвердил Савву на роль Кудряша в «Грозе», где и сам играл. От именитого драматурга Савва уже тогда слышал, что у него красивый тембр речи и поставленный голос. «Приземляли» Савву только письма отца, в которых он ему писал, что пора бы забыть про «пустые удовольствия»: «музыкантить, петь и кувыркаться в драматическом обществе».

Затем Савва поехал в Баку — и показал себя как хороший коммерсант. В Милане поступил в консерваторию и потенциально мог стать участником Миланской оперы. Но два обстоятельства заставили вернуться в Москву: конвейер писем от отца и влюбленность в Елизавету Сапожникову — такую же приверженку искусства.

Спустя время их дом на Садово-Спасской улице станет центром притяжения всей московской интеллигенции. А загородный дом — центром открытий талантов. Можно сказать, своеобразным ресурсным центром. В качестве загородной усадьбы они выбрали Абрамцево. Не самую комфортную, странную. Но объяснили выбор просто: это родовая усадьба писателя Аксакова, а стены помнят звук голоса Гоголя и второй том «Мертвых душ».

Савва Мамонтов выступал как хороший продюсер: находил творческих людей, брал их под свое крыло, создавал для них комфортные условия, обеспечивать материалами, давать крышу над головой и давать свободу без ужасных дедлайнов. Он умел видеть в людях не только художников, музыкантов и писателей, но и бесконечное богатство потенциала. Он вдыхал жизнь в мечты, давая им крылья для полета.

В усадьбе гостили виднейшие люди своего времени. Репин, Нестеров, Васнецов, Врубель, Поленов, Коровин, Серов. Те шедевры, которые не покупались меценатами, Савва оплачивал из своего кармана и хранил у себя, издавал альбомы с рисунками «абрамцевских» художников, финансировал художественный журнал «Мир искусства». Его дети становились героями многих картин — глаза Аленушки Васнецова, которая сидит на камне у пруда, списаны с дочери Саввы. «Девочка с персиками» тоже долго позировала Серову, а сын Андрей стал прототипом Алеши Поповича в «Трех богатырях». А когда вдохновение у творцов исчезало Савва подбадривал их и просил закончить те шедевры, на которые мы сейчас любуемся во всех музеях мира.

Художники, писатели и другие творцы из Абрамцевского кружка организовали две мастерские: столярно-резчицкую и керамическую — возрождали старорусское гончарное производство и разрабатывали новые формы предметов быта. В усадьбе открылась общеобразовательная школа для крестьянских детей.

Вместе с гостями устраивались чтения и мини-постановки. Сначала они превратились в домашний театр, а потом стали основной для Русской Частной оперы. Савва занимался всем самостоятельно: идеи, декорации, деньги, подбор артистов. Он делал это с невероятным талантом: в этом и заключалась его продюсерская жилка. Постановки были при участии Станиславского, Рахманинова и Шаляпина, которого Савва тоже открыл миру.

Позже Мамонтов решил исполнить еще одну мечту и построил свой собственный театр, фасады которого украсили копии «Принцессы Грёзы» Врубеля — та самая гостиница «Метрополь».

Будучи купцом, Савва Мамонтов все-таки инвестировал не только в искусство — вкладывал деньги в текстильные предприятия и железнодорожные компании. Достроил железную дорогу до Вологды, Архангельска и Мурманска. По инициативе Саввы Мамонтова началась реконструкция Ярославского вокзала: причем пейзажи для вестибюля писал Коровин, потому что Савва был уверен, что людям нужна красота везде — в том числе на вокзалах.

Большинство версий сводятся к тому, что именно такая деятельность и стала причиной ареста Саввы. Его, как показательного преступника, провели от дома на Садово-Спасской до Таганской тюрьмы, из которой не выпустили даже под залог (сумму которого друзья пытались тщетно собрать).

Все картины, скульптуры были проданы за бесценок. Да и дом тоже. Железную дорогу передали государству. Абрамцево было записано на жену — его не тронули. Суд Савва выиграл благодаря своему бывшему одногруппнику — известному адвокату. Но репутация подмочена, имущество распродано, а бизнес рухнул. В начале 20 века Савву Мамонтова настигли несколько ударов один за другим: умер сын, дочь, внук, жена. После этого он прожил еще 18 лет и умер в 1918 от воспаления легких. Друзья камерно похоронили его в семейном склепе в Абрамцево — в земле и искусстве, которые он создал.